Сергей Курдюков

А ведь сейчас я должен сидеть за столиком в укромном уголке тихого кафе и писать вот этот самый текст. По возможности быстро, потому что срок сдачи — завтра, раз уж не получилось вчера. Но параллельные проекты, один другого важнее и увлекательнее,  повседневные дела в придачу, вовсе не увлекательные, однако неизбежные, — и вот он, такой знакомый и ненавистный цейтнот. Тем не менее вместо того, чтобы прилежно заниматься публицистикой, я еду гонку в Лондоне, находясь при этом в нескольких тысячах километров от столицы Брексита. Приятели из Австралии уломали. Дивный новый мир онлайн-тренировок и соревнований, совсем недавно казавшийся мечтой со сроком осуществления лет этак через двадцать. Я карабкаюсь на Бокс-Хилл, то отставая от парочки маленьких тощих японцев, то догоняя их, заливая пол отнюдь не виртуальным потом. На ста семидесяти пяти ударах в минуту я не теряю способности соображать, пока сижу на колесе, диктую на лежащий рядом планшет то, что вы сейчас читаете. Запятые после финиша расставим, неправильно распознанные слова исправим.

         Еще, кажется, пару месяцев назад в списке приоритетов все было так ясно и логично: собственные велосипедные старты занимали свое достойное и почетное место, но никак не на одной из первых строк. Потом, откатываясь после сезона на благословенной Коста-Бланке, я без малейшего надрыва обновил личный рекорд, который держался семь лет, — и со списком стало что-то происходить. И вот теперь эта гонка. У меня, конечно, сейчас нет функциональной базы, и от лидеров ближе к финишу я отстану, но… Неужто опять?

         …Я не хотел быть великим чемпионом. То есть, если бы мне предложили, я бы, конечно, не отказался, но для десятилетнего мальчишки это было совсем не главным. Я просто пришел в велоклуб и сразу понял, что просто хочу жить такой жизнью. Где обыденности не существует. Где каждый выезд на тренировку, даже по одной и той же трассе, — новое приключение, не похожее на предыдущее, что уж о гонках говорить!

         Идеально уравновешенные противоположности: упоение скоростью и терпкий, но всепроникающий вкус тяжкой работы в бесконечную крутую гору. Перебирать грязные втулки, заклеивать трубки, штопать порванную в завалах форму — я делал это с не меньшим удовольствием, чем когда вгонял легкую машину в быстрый поворот или слушал музыку протектора на гладкой ленте асфальта, которая звала меня вдаль. Острое, осязаемое чувство свободы. Мир, дарованный тебе целиком. Радость каждый день. Даже если тебя качает от усталости, даже если тебе больно. Что, как не радость, ищет каждый из нас — и ведь находит не всякий.

         Потом, когда стану взрослым, я всему найду объяснение, разложу все по полочкам. Да, это бывает полезно, чтобы двигаться дальше. Я пойму, что велоспорт — особый, ни с чем не сравнимый способ познания окружающего пространства и себя в нем. Что долгие тренировки в седле — способ обретения самодостаточности. Групповые выезды — веселое дело, но уметь тренироваться в одиночку — иной уровень развития. Не мышц — в первую очередь духа. Личности в целом. Мы возвращаемся к естественному состоянию. Наедине с природой мы снова учимся слушать ее и слышать себя. Видеть и замечать. Очищать мозг от отходов информационной жизне-деятельности общества, бродящего по тупиковым коридорам.

         Ты обретаешь тонкий вкус к простым вещам. Ты узнаешь, что такое благодатная усталость и невероятное наслаждение после хорошо сделанной тяжелой работы. Чтобы понять счастье отдыха, надо познать преодоление немыслимого. Того, что еще год назад в применении к себе ты и представить не мог. Семь часов в седле, 240 километров. Полтора часа в гору на пульсе 160. И как бесценен после этого глоток воды и горстка скользкого риса с изюмом!

         Велоспорт — социальная утопия, воплощенная в реальности. Получив несколько лет назад статус «нового гольфа», он обзавелся многими соответствующими атрибутами, кроме одного — он никогда не превратится в закрытый элитный клуб. Преуспевающий бизнесмен на двухколесной новинке за 12 тысяч евро едва ли посмотрит свысока на вчерашнего студента, высушенного то ли вынужденной диетой, то ли объемными нагрузками, хотя бы потому, что тот сейчас в буквальном смысле выше него — на сто вертикальных метров по серпантину.

         Велоспорт, особенно современный, — триумф эстетики. Еще наши дедушки говаривали: «Главное — красиво выйти на старт». Ирония и самоирония, свойственные велосипедистам, во фразе присутствуют, но иной раз такое говорится почти всерьез. Красивые велосипеды, красивая форма, красивые перестроения на фоне пейзажей, которые и без велосипедистов-то хороши, а уж с ними!.. У нас, больших мальчиков и девочек, столько ярких игрушек, что спортсменам из других видов остается тихо и сумрачно завидовать. Производители инвентаря и экипировки эксплуатируют наши позволительные слабости без малейшего зазрения совести, и ругать их за это мы даже не думаем. Сидим после ужина в гостинице и часами обсуждаем свежевыпущенное «железо». И каждый раз, подходя к своему велосипеду, думаем: «Когда начинал, такого ведь и во сне не видел!» Грязь, холод, преодоление на грани надрыва, падения, травмы — и тонкая эстетика, совершенство линий и цветов, постоянное стремление к визуальной безупречности. Непонятно, как это может уживаться в рамках одного вида, но уживается же!

         И все же — и тогда, и сейчас, и десятилетия спустя самое важное для меня — не железные аргументы в пользу того, чтобы оставаться в седле, а ощущение волшебства, которое не уйдет никогда. Мы все знаем про эндорфины и прочую эндогенную химию, но я не могу в стотысячный раз не удивиться, как преображает человека самый заурядный выезд на шоссе. Как бы неудачно ни начался день — с того момента, как ты защелкнул педали, стартует совсем иной отсчет. И с возвращением домой он не останавливается — наоборот, насыщенный кислородом мозг рождает самые оригинальные идеи, самые удачные строки, время перестает лететь и начинает неспешно течь, ты смакуешь каждую минуту, даже если, казалось бы, ничего особенного не происходит. Кто-то скажет, что любой вид спорта дает подобное. Не скажите, я многое попробовал. Эффект есть, но не той силы. И уж совсем чудесным образом велосипед вытянул меня из нескольких серьезных болезней. Настолько яростным было желание вернуть себе велосипедную жизнь, что это смело все преграды. Ни один врач, даже самый отчаянный оптимист, не ожидал таких сроков и такой полноценности восстановления. Предлагали стать предметом исследований. Я извинился и ответил отказом: счастливее от этого точно не стал бы, а значит — зачем? Пусть чудо останется чудом.

         Огромный, калейдоскопически разнообразный мир. Совсем другой, прямая противоположность свинцово-серой повседневности. Иное измерение жизни. Только иногда велосипед превращается в ее единственное стоящее измерение. Случалось и мне пройти через это. Очень удобно. Не надо мучиться сомнениями, не нужно больше поисков. На любые жизненные обстоятельства можно посмотреть под раз и навсегда определенным углом. Незабываемый (и не единственный в своем роде) диалог с приятелем после гонки:

         — А ты прибавил! Как дела, в целом?

         — Да как… Без работы сейчас, семьи нет — вот, тренируюсь. А что? Велосипед свежий, форма, туфли — все имеется, так что денег особых не нужно. Попробую этот сезон так пожить, посмотреть, что выходит.

         Осенью приятель женился. Эксперимент был закончен.

         Все же мы посланы в этот мир, чтобы развиваться, созидать и познавать пределы того, что нам дано. Если единственный предел, который тебя интересует, — пороговая мощность, что-то надо корректировать. В моем случае велоспорт и семья в противоречия не вступали. А болезни и травмы оказались скрытым благословением, не дав переродиться в запасную часть велосипеда и заставив загодя позаботиться о будущем. Только вот однажды, на очередном восходящем витке, почувствовал: кажется, замки на дверях, ведущих в другие жизненные измерения, успели заржаветь. Вовремя спохватился. Стоило повернуть ключ — и все открылось. Удивительно, когда твое тело становится способно на то, что не получалось в юности. Горные лыжи и скалолазание оживили спину, разработали суставы, сделали пластичнее связки. Глаз, как в детстве, мгновенно замечает красоту, рука готова это запечатлеть. Круг интересов расширяется, будто недавно рожденная галактика. И велосипед по-прежнему в этот круг вписывается вполне естественно. Просто эволюционирует восприятие некоторых некогда незыблемых установок. Например, травмы. Ну, не бывает без них велоспорта. В первые годы мы относимся к травмам не просто как к неизбежному злу, это почти предмет гордости. Вот я, настоящий гонщик — видите, сломался, но даже до финиша доехал, потом терплю, восстанавливаюсь. Суров я и крут. Срастется — будет крепче прежнего. Потом этого становится слишком много. Если тебе не очень везло и ты собрал коллекцию из полутора десятка костных мозолей, если ты давно не рвешься в профи, а хорошим профессионалом уже являешься (не в гонках, в других областях), если каждое твое тяжелое падение делает больно твоим близким, больше даже, чем тебе, — травмы перестают казаться непременной частью жанра. Я больше не желаю, чтобы так было. Не хочу долго лечиться, не хочу, чтобы вместо радостной и разнообразной спортивной активности приходилось тратить драгоценные часы на процедуры. Не хочу спать в позе египетской мумии. Я давно уже не боюсь боли. Мне не привыкать, но я больше не согласен жить с ней постоянно. Когда появилась эта установка, я стал ездить иначе. Просто перестал отключать внимание, даже когда ситуация, казалось бы, это позволяет. И больше не рискую там, где в этом нет безусловной необходимости. Шансы жить долго и счастливо после этого существенно повысились, да и окружающим стало безопаснее.

         Большую часть жизни я в седле. Я научился слушать тело. Года два назад оно сказало мне: «Мы проехали пару славных сезонов, а сейчас давай немного успокоимся. Поживем чуть разнообразнее, дадим чуть больше работы голове. Будем кататься по самочувствию, гоняться, только когда будет время и желание. Позанимаемся вольным творчеством. Я отдохну и снова стану сильным. А там уж решишь, что с этим делать». И вот, кажется, опять пришло время решать.

         Закончился очередной виток. Начинается следующий. Каким он будет — не знаю. Я никогда не хотел бы жить, зная все заранее. Так неинтересно. Сориентируюсь по дороге.