Биография министра спорта РФ Павла Колобкова богата яркими победами, значимыми для мирового спорта событиями, крупными проектами и серьезными достижениями, однако ограничивается лишь сухими сводками из Wikipedia. Прошлое, настоящее и будущее в профессиональной и личной жизни титулованного спортсмена и государственного деятеля — в откровенном интервью для #ЯWORLDCLASS.
Павел Анатольевич, какие мероприятия готовится провести страна после чемпионата мира по футболу?
Во-первых, в Санкт-Петербурге в 2020 году состоится чемпионат Европы по футболу УЕФА, во-вторых, в 2019 году Красноярск примет Всемирную зимнюю универсиаду. Наша страна также проведет несколько чемпионатов мира. Например, по боксу в 2019 году, санному спорту в 2020 году, плаванию на короткой воде в 2022 году. И это только самые масштабные. В течение года мы проводим порядка 500 крупных соревнований. Дальше есть желание организовать чемпионат мира по хоккею после 2023 года — этот вопрос сейчас обсуждается.
Если говорить не про чемпионаты, а про спортивную политику, какие главные цели вы ставите перед собой?
Все, что делается, можно разделить на две части. Первая — это максимальное вовлечение жителей страны в спорт, создание условий и возможностей для занятий физической культурой, массовое спортивное движение. А вторая — это спорт высших достижений: выявление спортивного резерва и подготовка профессиональных спортсменов к крупным соревнованиям. В приоритете — обе задачи, так как массовый спорт — это физическое развитие и здоровье граждан страны и, как следствие, влияние на продолжительность жизни россиян и снижение смертности. Это важнейшая государственная задача.
Что касается сложившейся ситуации в спорте высших достижений, то она сложная. Нам необходимо укреплять свои позиции в международных организациях и на международной спортивной арене в целом. Мы ведем колоссальную работу в этом направлении. Она не всегда заметна, несмотря на то что ведется в ежедневном режиме.
Вы возглавили Министерство спорта в такой сложный для него и для российского спорта период, имиджевый, репутационный. Вы осознавали, что на вас ложится Министерство со всем грузом проблем? Я имею в виду, конечно, допинговый скандал. Насколько для вас было важным принять эту ответственность, изменить и улучшить репутацию российского спорта в дальнейшем?
Я долгое время был заместителем министра и прекрасно понимал глубину проблемы. Совершенно четко и адекватно оценивал ситуацию. Да, действительно, для российского спорта это очень сложная об-становка. В истории спорта такого никогда не было. И нам еще многое предстоит сделать, чтобы восстановить репутацию. Российские спортсмены выиграли Спортивный арбитражный суд, который полностью удовлетворил апелляции 28 спортсменов в ответ на санкции Международного олимпийского комитета и 11 частично, но все пожизненные дисквалификации были отменены.
Мы проделали огромную работу в борьбе с допингом в спорте, за год поменя-ли всю систему. Минспорт вышел из соучредителей Российского антидопингового агентства (РУСАДА). Там практически полностью заменен персонал. К сожалению, пока еще не восстановлена аккредитация лаборатории, которая передана Московскому государственному университету. Но я думаю, что она сможет заработать в полном объеме только после восстановления соот-ветствия РУСАДА. Там существует несколько сложных требований. Одно из них — признать наличие некой государственной допинговой программы. Но этого никогда не было в России. Наша страна всегда была и остается крупной спортивной державой. Мы никогда не ставили перед собой задачу выиграть любой ценой.
Проблемы, конечно, существуют. Но они есть во всем мировом спортивном движении.
Полагаю, что в ближайшие годы мы будем свидетелями того, как меняется международная спортивная политика. Например, РУСАДА, по кодексу Всемирного антидопингового агентства, должна быть независимой от государства организацией. Это значит, все руководители, все процедуры и так далее согласовываются ВАДА. И Всемирное антидопинговое агентство постоянно должно мониторить национальные антидопинговые организации. Но если возникает какая-то проблема, ответственность почему-то несет государство. Это совершенно непонятно. Этой темой, кстати, озаботилось все мировое спортивное движение и требует решения на глобальном уровне.
Когда решится важный вопрос с легкоатлетами и почему Всероссийская федерация легкой атлетики практически ничего не делает для восстановления спортсменов?
Это неправда. Федерация много делает для восстановления своего членства в Международной ассоциации легкоатлетических федераций. Легко судить со стороны. Ведь «на диване» это кажется очень про-сто, но чудес за день и даже за год не про-изойдет, если проблемы копились годами. Я лично нахожусь в постоянном контакте с президентом ВФЛА по этому вопросу. Эта огромная работа незаметна потому, что пока нет положительного итога. России постоянно выставляют новые требования. Причем их какое-то огромное количество. Международная федерация явно выходит за рамки своих полномочий. Например, требует создания некой юридической системы защиты информаторов. И конечно, признания доклада Макларена. Невосстановление ВФЛА — большой удар по легкой атлетике, по всему спорту. Уже сейчас мы наблюдаем отток количества занимающихся детей из спортивных легкоатлетических секций. Уверен, что Международная федерация должна думать и об этом.
А когда будут восстановлены в правах паралимпийцы?
Такая же ситуация. Все требования совершенно идентичны. Решится вопрос РУСАДА — решатся все остальные проблемы и со Всероссийской федерацией легкой атлетики, и с Паралимпийским комитетом России.
Почему, несмотря на два случая обнаружения допинга у российских спортсменов на Олимпиаде в Пхенчхане, у МОК не было глобальных претензий к ОКР? Что изменилось?
Я объясню. Допинговые проблемы, о которых вы напомнили, — совершенное недоразумение. И в первом, и во втором случаях обнаруженные запрещенные препараты, в принципе, не влияли на результаты этих спортсменов. Тем более что мельдоний, выявленный у одного из спортсменов, не исследован полностью. Препарат имеет свойство выводиться из организма до года, а продукты его распада могут проявляться очень долгое вре-мя. Поэтому все неоднозначно. Обратите внимание, эта тема вообще не поднималась в международной прессе. Всем понятно, что произошел какой-то сбой.
Павел Анатольевич, личный вопрос: насколько вы хотели быть чиновником? Потому что не так много случаев, когда спортсмен становится действующим чиновником, пусть и от спорта, от своей профильной области. Но тем не менее: насколько для вас был сложен этот переход от спортсмена теперь уже к министру спорта?..
Не очень сложно. Потому что все это было постепенно: долгое время я был спортсменом, потом уже как менеджер шесть лет проработал в World Class, потом столько же — в обществе «Динамо». То есть я прошел управленческую систему. Конечно, государственная служба — это немного другое, но в общем-то я был подготовлен к этому переходу. Если бы у меня не было практики, было бы очень сложно, если не невозможно. Жизнь спортсмена — она совершенно другая, она полностью регламентирована. Ты живешь в некоем своем мире, оторванном от реальности.
Но у чиновника жизнь тоже часто регламентирована. Не сказать, что это свободный художник.
Не в этом дело. Она совершенно другая, требует другого отношения к жизни, других знаний, другого опыта. Поэтому многим спортсменам сложно реализовать себя в жизни после спорта. Хотя к этому, конечно, надо готовиться и никакие университеты не заменят подобную практику. Мне повезло, что я получил такой разносторонний опыт в спорте, проработав и в World Class, и в «Динамо», и в Общественной палате Российской Федерации. Я к этому осознанно шел, понимая, что спортивная практическая жизнь заканчивается, надо готовить себя к какой-то другой жизни. Но я всегда понимал одно: так или иначе, моя жизнь была и всегда будет связана исключительно со спортом.
А вам было интересно работать именно в министерстве?
Я не планировал работать в миниcтерстве. Это получилось совершенно естественным образом, как некий итог моей предыдущей работы. Жизнь чиновника совершенно другая. Зачастую это не очень благодарный труд — ежедневная, текущая работа, как правило, не видна. Ведь то, о чем пишут СМИ, лишь верхушка айсберга. На самом деле вне публичного пространства ведется огромная деятельность. Мы делаем очень многое, но замечают в основном проблемы, потому что о проблемах в основном и пишут. Как, например, допинг. Многие осуждают, даже не зная область вопроса, делая выводы исключительно из заголовков газет. К этому надо тоже быть готовым, спокойно относиться. Честно работать и не обращать внимания на такие вещи.
За что нравится эта работа?
Я рад делать полезное для той отрасли, которую хорошо знаю. Полностью увлечен и погружен в этот процесс. Продолжаю находиться в центре активной спортивной жизни. Занимаюсь тем, что нравится. На самом деле я действительно профессионально счастливый человек.
Но это процесс, а результат?
И результат, конечно. В спорте, как, наверное, ни в одной другой области, результат всегда очень быстрый и сразу понятный. У нас каждый день проходят соревнования, каждый день наши спортсмены, которые росли на глазах, достигают новых побед. В спорте результат всегда заметен, сразу же, как нигде. Как отрицательный, так и положительный. Может, поэтому каждый считает, что он разбирается в этой области.
Конечный результат какой? Для политика он понятен — уровень жизни, становление мира либо, наоборот, развязывание войны. А вот для спортивного чиновника, меня всегда интересовало, сверхзамысел — он в чем?
Как можно больше людей вовлечь в занятие спортом, либо построить... Вы же помните, что было в 90-е годы? Взять хотя бы World Class. Когда я пришел, было пять клубов. Для многих людей это было приобщение к некой элите, которая ходит в эти клубы. Сейчас World Class насчитывает порядка ста клубов. Посещение спортклубов стало обыденным, понятным явлением для большинства. Так вот нужно сделать так, чтобы для всех спорт стал обыденным и естественным занятием. Сверх-цель — это спорт в жизни каждого! Спорт как норма жизни! Мы уже встали на этот путь, и я это совершенно четко вижу. Благодаря нам в том числе поменялось отношение людей к спорту. К себе, к своему здоровью, к своей жизни вообще. Вот мы создали Ночную хоккейную лигу. Знаете, как много людей стало ходить играть по вечерам в хоккей? В «Лужниках» в футбол играют до часу ночи. Сегодня в спорте огромная потребность. Нам пишут из всех регионов, хотят строить спортивные сооружения.
Про World Class хотел спросить, про ваш опыт работы. Что вы делали в обществе «Динамо» и что вы делали в World Class?
В спорте в 90-е годы было тяжело: ни зарплаты, ни денег, ни понятных перспектив. У меня уже были некие договоренности ехать работать в западный клуб, при этом я не хотел заканчивать свою спортивную карьеру, но нужно было как-то и семью кормить. Однажды мы встретились с Олей Слуцкер, которая в свое время занималась фехтованием. Я сказал, что хотел бы у нее поработать. Тем более что в тот момент стало только развиваться спортивное движение и World Class был его лидером.
На самом деле, я в этом ничего не понимал. Слава богу, в компании был очень правильный и глубокий подход — серьезно подходили ко всему: обучали, готовили управляющих и т. д. И главное — у меня было время вникнуть, поработать там. Ко мне все достаточно лояльно относились. В World Class я проработал неполные семь лет, когда мне предложили получить новый опыт в обществе «Динамо»...
А что было в «Динамо» и кто предложил?
Предложил первый зампред общества «Динамо» Юрий Исаев. Тогда эта большая организация с великими традициями переживала не самые лучшие времена, по-тому что все наши спортивные общества лишились источников финансирования. Но «Динамо» сохранило в большей части и кадровые ресурсы, и спортивные объекты. Большинство же подобных организа-ций распродали свои спортивные объекты, перепрофилировали их и занимались вопросами, далекими от спорта.
А что именно вы делали в «Динамо»?
Отвечал за спортивное направление, за соревнования, динамовские команды, сборные, поддержку спортсменов.
«Википедия», если смотреть вашу биографию, говорит, что вы первый в истории отечественного спорта, кто получил звание полковника.
Ну, во-первых, не первый, а единственный. Во-вторых, я выпускник армейского спорта, всю жизнь тренировался в Центральном спортивном клубе Армии. Пришел в зал ЦСКА на Ленинградском проспекте в десять лет и вышел оттуда в тридцать девять, — двадцать девять лет там провел. Наша воинская обязанность заключалась в спортивных достижениях. В зависимости от результатов на соревнованиях поднимали в звании. В ЦСКА в восемнадцать лет я стал прапорщиком, в двадцать — лейтенантом. Существовала определенная система. Сейчас такого нет.
Можете подробнее рассказать о том, как из «Динамо» пришли в министерство?
Мне предложили отвечать за развитие летних видов спорта, подготовку к спортивным соревнованиям. В это время мне было более чем понятно, что спорт для меня — часть жизни, которую я не хочу менять. Я хотел заниматься развитием большого спорта. Это было в 2010 году, а в 2012 году я уже был руководителем российской делегации на Играх XXX Олимпиады в Лондоне.
Расскажите о своей семье?
У меня трое детей. Дочке уже двадцать пять. Одному сыну сейчас девятнадцать, младшему тринадцать. Все уже взрослые. Спортом профессионально никто не занимается, только на любительском уровне. Младший увлечен гольфом.
Королевский вид спорта?
На самом деле, не совсем так. Это вполне бюджетный вид спорта. Для занятия гольфом, например, в Испании особых денег не нужно. Им занимается огромное количество людей. И в России, я думаю, уже через три-пять лет он станет совершенно доступным. Мы к этому и стремимся, чтобы занятия любым видом спорта стали максимально доступными каждому.
Интервью: Антон Желнов. Фото: Виктор Горбачев
